В Москве — в метро и на улицах — появились смешные рекламные плакаты. На одном из них изображен мужчина средних лет с непередаваемым выражением лица — скорбным и трагикомическим, а также надпись, один из его афоризмов: «Супружеский долг нужно отдавать». Это — Гена Букин, герой сериала «Счастливы вместе», ежевечерне, с понедельника по четверг, демонстрируемого по каналу ТНТ. На другом плакате, в той же стилистике, изображена разбитная рыжая женщина с не менее непередаваемым выражением лица — умно-глупым и лукавым, а также надпись, один из ее афоризмов: «Через двадцать лет мне будет тридцать». Это — Даша Букина, супруга Гены, героиня того же сериала. Ну и наконец, на третьем из серии этих плакатов изображены их дети — озабоченный подросток Ромка и не избалованная интеллектом блондинка Светка, заявляющие: «Город захватили люди-осьминоги, потому и пробки».
С одной стороны, Букины — это, как говорится в рекламном анонсе, «муж, жена, двое детей, одна собака и соседи» (потому что в семье имеется еще и меланхоличная собака по кличке Барон, а самих Букиных регулярно навещает пара соседей-молодоженов, которых в определенной степени тоже можно считать членами семьи по причине их надоедливости). Но, с другой стороны, Букины, вместе с собакой и соседями, — это, можно сказать, наше все. И пока политтехнологи озабочены поисками какой-то мифической и не существующей в природе «национальной идеи», она, эта самая идея, по ходу дела и возникла — причем, что характерно, там, где ее не искали. В результате чего Гена Букин, продавец обуви из Екатеринбурга, содержащий семейство из трех спиногрызов (не считая собаки), страдающий от идиотизма начальников, надоедливости соседей и общей, казалось бы, жизненной бесперспективности, мало-помалу, помимо воли создателей сериала, возникшего всего лишь как кинематографический «перевод с иностранного», в качестве адаптации американской сюжетной идеи к нашим реалиям (в основе нашего сериала — концепция американского телевизионного хита «Женаты... с детьми»)... Гена Букин стал, без преувеличения сказать, Героем Нашего Времени, в котором каждый из отцов семейства, к какой бы сфере общества он ни принадлежал и какими доходами ни обладал, не может не узнать себя. Если, конечно, он не будет перед собой лукавить.
И так называемый неискушенный зритель перед собой, конечно, не лукавит. А потому пишет на телефорумах анонимные отклики вроде вот такого: «Вроде тупарство (со смехом на заднем плане и т. п.), но прикольно — в каждой семье по ходу есть что-то от Гены Букина и его жены». Вот именно. Гена Букин изнурен проблемами — в первую очередь вечным безденежьем — и в то же время, хотя ему уже за сорок, а до пенсии еще бесконечно далеко, остается вечным мальчишкой — романтиком, погруженным в стихию жизни, какова она есть и какой ее видеть, в общем-то, не очень хочется. Не хочется, но приходится. И именно поэтому лучший друг Гены — телевизор, в который хочется смотреть не потому, что там происходит что-то интересное, а потому, что и семья, и работа надоели до чрезвычайности.
Надоели — но он же без них и жить не может. Гена с удовольствием, в мужской компании, обсуждает телесные достоинства посторонних блондинок — но в то же время целомудренно пресекает представляющиеся ему самому возможности сходить налево. Почему? «Моя жена — это заноза, но она — моя заноза», — говорит он, и в этом, в отношении семьи и брака, заключен весь Гена, равно как и персонифицированный им русский человек, каким его сделали жизнь, история и не зависящие от него обстоятельства.
Гена — человек сообразительный, остроумный, находчивый — вынужден работать продавцом в обувном магазине, хотя очевидно, что и его таланты, и его образование, живи он в других условиях, сделали бы его достойным большего и, несомненно, более вдохновляющего. «Да, это вам только кажется, будто в обувном магазине работать интересно — смотреть на женские ножки, — печально сознается он. — Можно подумать, будто я всю жизнь мечтал созерцать чужие мозоли и набухшие вены». И тем не менее надо идти работать, потому что... а на что еще будут жить надоедливые, но неотделимые от него домашние — пусть и спиногрызы? Они его занозы, но они — его занозы.
Впрочем, Гена только кажется мирным обывателем, притерпевшимся к доле вьючного мула, вынужденного до скончания своих дней ходить по одному и тому же кругу «дом — работа — дом — работа». С виду Гена флегматичен и миролюбив, но его миролюбие обманчиво, потому что, как и всякий русский человек, он живет по принципу: «Еду-еду — не свищу, а приеду — не спущу». Иногда «количество» его долготерпения переходит в «качество», в новое качество решительных действий — и тогда он являет замечательные примеры социального протеста — тем более убедительного, чем более неожиданного. Например, Гена с семейством отправляется на выходной в парк — и обнаруживает, что парк арендован разгулявшимся богатеем, который к тому же нанял клоунов для увеселения своих домочадцев. Сначала Гена смирно стоит за загородочкой, на крошечном пятачке, отведенном для него хозяевами этого праздника жизни, но зато потом... Потом Гена, оскорбленный этой дискриминацией, Гена, воспрявший и помолодевший, устраивает форменный мордобой, жертвой которого делается как сам узурпатор общественного пространства, так и его наемники. Гена становится если не калифом на час, то хотя бы Емельяном Пугачевым... на полчаса: и это момент его истины и его бунт — если и не беспощадный, то зато весьма осмысленный, при всей его спонтанности.
Вообще-то русский человек очень любит смотреть по телевизору семейные саги — независимо от их длительности, количества серий и исходного материала. Думаю, наши зрители изначально и безошибочно это почувствовали: «Судьба семьи — судьба страны». То, чего не расскажут исторические эпопеи, расскажет кино — о том, как история перемалывает жизнь человека и его домашних на протяжении одного или нескольких поколений. «Семья и ее соседи на фоне истории» — такой была тема шедевров классического советского кинематографа пятидесятых-шестидесятых: все началось с односерийных «Женщин», «Евдокии», «Дома, в котором я живу» и было восполнено эпичностью историко-лирического сериала «Тени исчезают в полдень». Английский сериал «Сага о Форсайтах», сюжетом которых была чуждая, казалось бы, нашим зрителям жизнь — далекая и заграничная — в семидесятые годы завладел вниманием обывателей настолько, что из библиотек надолго исчезли тома Голсуорси.
Время, в которое мы живем, не менее трагично, чем эпохи войн и революций. Хотя, если с виду, жизнь «под мирным небом», казалось бы, радует: у всякого есть и дом, какой ни на есть, и работа, какая ни на есть. Почти в каждой семье есть машина — и Гена Букин, если ему не дают спокойно посидеть перед телевизором, норовит улизнуть в свой гараж: Боже мой, ведь должно же быть на земле такое место, где русский человек мог бы быть предоставлен самому себе — хоть на час в день, хоть на полчаса! Жизнь, казалось бы, радует — и тем не менее она так тягостна, что глаза бы на нее не глядели.
Но, как бы то ни было, в ней есть столько приятных, неожиданно-приятных моментов, что они не могут не примирить с той жизнью, на которую бы глаза не глядели.
И в этом — весь Гена Букин. Гена Букин — русский человек, которым он, может, и не хотел бы быть, но которым он стал и который, вопреки всему, продолжает жить дальше — фантазируя, защищаясь по мере сил от этого безумного, безумного, безумного мира, надеясь на лучшее и... ни на что не надеясь.
Оно конечно: львиная доля успеха сериала «Счастливы вместе», который грозит стать бесконечным, но при этом никогда не надоедать (даже и при естественной неравноценности качества отдельных серий), принадлежит исполнителям главных ролей — Виктору Логинову и Наталье Бочкаревой, которым, похоже, еще долго предстоит быть заложниками созданных ими образов и отзываться на имена Гены и Даши. («Им уже впору менять свои фамилии — иначе как Букиных их уже никто не воспринимает», как было сказано в одном из анонсов сериала.) И все-таки дело не только в этом и не столько в этом: Гена Букин превзошел своего исполнителя и своих создателей-сценаристов. Абстрагированный от телевидения и от самого сериала, он, в качестве образа, стал просто Героем Нашего Времени, существующим в интерьере истории — такой, какой она сложилась и какой она, как реальность, дана нам в ощущениях — хотим мы этого или нет.
«В каждой семье по ходу есть что-то от Гены Букина и его жены», — сказал безвестный малограмотный рецензент, пожелавший остаться неизвестным.
Глас народа — глас Божий: Гена Букин слаб — и именно поэтому он непобедим. Гена Букин не дурак, но зато он, в национальном стиле, Иван-Дурак: всеми одурачиваемый, но в итоге надо всеми же и торжествующий.
И именно поэтому он в конечном счете умнее умных.
И именно поэтому он так любим народом. Хотя никто и не призывал народ его любить.
Так оно само собой получилось |
